Три обезьяны в культуре и искусстве, страница 20Три обезьяны в культуре и искусстве, страница 20
Марк Фредриксон (Mark Fredrickson) — один из наиболее популярных ироничных художников США и Интернета.
Его стиль узнаваем и не случайно перекликается со стилем журнала «Mad» — Марк работал на этот журнал и лицо с обложки — Альфред Ньюман (о котором мы уже вспоминали) — часто становился героем Фредриксона.
Иллюстрации Марка Фредриксона украшали «Time Magazine», «Business Week», «Industry Week», «Sports Illustrated», «Golf Digest», «The Village Voice» и многих других изданий.
Марк рисует звезд культуры и спорта, политиков и исторические личности, литературных героев или просто яркие персонажи, часто находя комичное в необычном или абсурдном.
На одной из картинок Марка Фредриксона, разошедшейся в тысячах копий по разным сайтам и соцсетям, изображены три обезьяны
.
Три шимпанзе в кабине старого ржавого грузовика, мчащегося на большой скорости, изображены в момент ужаса перед чем-то, что расположено прямо перед капотом (именно там находится зритель, которого, видимо, через мгновение должны сбить эти приматы).
Картинка действительно забавна, но мы отметим для себя, что это редкий случай карикатуры, в которой символика трех обезьян не рассматривается как знак сокытия или пренебрежения какой-либо информацией. Здесь обезьяны просто ошеломлены неожиданным событием и от этого закрыли уши, глаза и рот.
Среди различных по функциям ножей есть класс ножей кабинетных. Изначально они использовались для разрезания неразделенных печатниками бумажных страниц в книгах и газетах, вскрытия конвертов и прочих канцелярских целей. В настоящее время какое бы то ни было практическое применение сошло на нет и ножи эти служат украшением стола и признаком статуса владельца.
Кабинетные ножи часто особо украшаются, в их изготовлении используют ценные материалы и разнообразные техники декорирования. Не случайно подобные изделия любят различные художественные мастерские, занимающиеся производством ножей: в них можно и раскрыть свои возможности, и, что немаловажно, их можно выгодно продать: статусные вещи обычно стоят дороже трудозатрат и материалов.
Рассмотрим произведение питерской мастерской-студии «Межов». Кабинетный нож стилизовали под японский танто (短刀, дословно «короткий меч», в Японии все клинковое оружие вне зависимости от размера причисляют к мечам). Сами авторы называют его «айкути» (合口, «подогнанное устье») — форма монтажа японского оружия без использования гарды.
Клинок из дамасской стали с имитацией волнистой линии закалки, серебряный прибор, довольно сдержанный декор, золочение традиционной муфты хабаки. Почему мы взялись рассматривать этот нож? Исключительно из-за подставки. Нож в ножнах ложится на три литых серебряных подпорки, выполненные в виде трех обезьян.
Композицию назвали «Самбики-сару» (от яп. 三匹の猿 [сам-бики-но-сару] — «три обезьяны»). Автор не стал, как Пол Чен в похожем изделии многократно повторять изображения обезьян, ограничившись тремя фигурками на подставке, но они все равно остаются главными символами композиции.
В качестве недостатка можно отметить, что вместе трех обезьян разом не видно: две из них обращены в одну сторону, третья — в другую.
Что мы можем для себя отметить? То, что в «культурной столице России» три обезьяны воспринимаются японским символом. Когда хочется восточной экзотики, на помощь приходит танто и три обезьяны.
Сегодня займемся археологией компьютерных игр. Игру «RuneScape» нельзя назвать ни первой браузерной массовой многопользовательской ролевой онлайн-игрой, ни даже исторической (она вполне здравствует и поныне, правда сменила движок и выбралась из браузера). Но, тем не менее, игра существует с начала 2001 г. и дважды отмечалась книгой рекордов Гиннеса как самая массовая и самая обновляемая. По жанру это классический фэнтезийный мир с умениями и магией. Игра частично бесплатная, что позволяет привлекать игроков, но многие возможности открываются только участникам подписки.
По ходу сюжета игроки проходят специальные задания (квесты), которые могут быть весьма сложными и продолжительными. Мы коснемся двух квестов, оба доступны только платным подписчикам.
Видимо, в 2004 г. появился квест «Monkey Madness» («обезьянье безумие» или «помешательство на обезьянах»). В поисках пропавшего отряда герой оказывается на отрезанном от материка острове, населенном обезьянами. Обезьяны в игре разумны и высокоразвиты, представляя собой по сути одну из игровых рас. Правда, к людям они настроены весьма агрессивно. Игроку нужно пользоваться магией, чтобы научиться общаться с обезьянами и принимать их внешний вид, чтобы не вызвать подозрений.
В ходе этого задания игрок впервые знакомится с тремя мудрыми обезьянами в храме Маримбо на Обезьяньем острове.
Зовут обезьян непритязательно: Мидзару, Кикадзару и Ивадзару. Они взаимодействуют с игроком, помогая тому выполнить задание.
Но более интересная история разворачивается в другом длинном квесте «Do No Evil» («не делай зла»). В названии слышится явная аллюзия на четвертую обезьяну и сам квест во многом связан с тремя обезьянами.
Игроку нужно уговорить обезьян переселиться с Обезьяньего острова на свою историческую родину — в пустынные земли. Тематика тоже пустынна: арабские сказки и древнеегипетские боги.
Три обезьяны раскрывают свою историю. Оказывается, у них в пустыне существовала своя малая богиня Апмекен (Apmeken), принесшая стране мир и процветание. Ее антагонистом была богиня-пожирательница Амаскат (Amascut), разозлившаяся на соперницу и отнявшая у той способность видеть, слышать и говорить. Обезьяны-жрецы были так шокированы произошедшим, что тоже лишились зрения, слуха и речи соответственно. Но ужасной богине этого было мало и из чувств обезьяньей заступницы она создала трех монстров, чтобы натравить их на обезьян. Множество обезьян было перебито, но часть, в том числе и три мудрые обезьяны Мидзару, Кикадзару и Ивадзару сумели скрыться на далеком острове.
Игроку в ходе задания, обычно, приходится побороться с особенно сильным монстром, «боссом». В этом квесте героя ждут сражения сразу с тремя порождениями гнусной богини по очереди. Это те самые воплощения украденных чувств. Их модели сходны, различаются только цвета и изображения на повязках, закрывающих их лица.
Монстров зовут Лиуни (Leeuni, очевидно, от англ lips — губы), на красной повязке которого схематично изображен рот; Аюни (Ayuni, от eye — глаз, также созвучно арабскому «мои глаза») с глазом на зеленой повязке; Эруни (Eruni от ear — ухо) с абстрактными ушами на синем фоне повязки.
Что нам дали эти изыскания в старой игре? Во-первых, давно замеченную закономерность: если достаточно продолжительная визуализированная история касается обезьян, обязательно нужно ждать появления намека или явного появления обезьян, которые не видят, не слышат и не говорят.
Во-вторых, этот случай интересен тем, что авторы на наших глазах по сути реконструируют легенду появления символики трех обезьян, связав их с соперничеством древнеегипетскив богов.
В-третьих, интересен историко-культурный контекст. Пустыня RuneScape — это явная модель Древнего Египта и даже в островном изгнании три обезьяны восседают на подобиях древнеегипетских пирамид. То есть автор сценария связывает происхождение трех обезьян (все-таки восточного символа) с Египтом. Любопытно, что не он один. До него трех обезьян в Египте находила Лара Крофт, а после — ну, например, желтые миньоны.
Настоящие исследователи трех обезьян, считающие, что их символика появилась вне Японии, тоже пытаются отыскаать древнеегипетские корни композиции где-нибудь среди фигурок священных павианов. Тут вряд ли можно предположить взаимное влияние или всемирный заговор, это, что называется, коллективное бессознательное, архетипичное перенесение символики в соответствующее ей окружение. И это очень занятно!
В Ленинграде в самом начале 1930-х гг. из временной антирелигиозной выставки решили сделать постоянный музей. На нужды антицерковной пропаганды выделили один из главных христианских памятников города на Неве — Казанский собор. И музей при академии наук стал в стране победившего атеизма одним из немногих мест, где о религии можно было говорить серьезно. Не оставляя целей пропаганды атеизма, музей вел научную работу в исследовании возникновения и развития религий и собрал большую коллекцию культовых предметов.
С крушением государства рабочих и крестьян изменился и музей. Из названия куда-то пропало слово «атеизм», теперь это Государственный музей истории религии (ГМИР), а Православная Церковь вернула себе собор, выселив музейщиков в куда менее престижный дом почтового ведомства на Почтамтской улице. Тем не менее, музей не только выжил, но и остался популярным местом в северной столице.
Итак, в собрании музея, в разделе «Буддизм в Японии» есть весьма примечательный предмет с инвентарным номером КП-39054/а. И называется он Сёмэн Конго.
Это небольшой (42×18×13,5 см) двустворчатый ящичек-киот с резной и раскрашенной яркими красками и золотом фигуркой (высотой 33 см) устрашающего божества.
Как можно прочесть (и прослушать в аудиогиде), музей затрудняется в определении конфессиональной принадлежности божества, называя то индуизм, то буддизм, то даосизм и даже конфуцианство. Если опустить последнее (притянуто за уши) и добавить до кучи синтоизм, можно как согласиться со всеми вариантами сразу, так и оспорить любой из них в отдельности.
На самом деле Сёмэн Конго (яп. 青面金剛 — синелицый держатель ваджры) как таковой не существует нигде отдельно от практики ко-син. Эта практика (бдения в ночь Обезьяны раз в 60 дней) чисто даосская (по-китайски гэн-шень, 庚申), но изучалась она в монастырях, которые с периода Камакура представляли труднораспутываемый синкретический клубок привозного буддизма и местных верований (синто).
Раз перед нами держатель ваджры (оружие, олицетворяющее одновременно и молнию, и алмаз), религиоведы с легкостью могут возвести его к архетипичному богу-громовержцу. В индуизме это Индра.
Давайте еще раз посмотрим на божество: зеленая кожа (в Восточной Азии синий и зеленый считаются оттенками одного цвета 青い, так что нет противоречия эпитету «синелицый»), всклокоченные волосы, горящие глаза, меж бровей третий глаз (знак понимания истины), ожерелье из мертвых голов, шесть рук с огнем и оружием. Несомненно, перед нами гневная форма карающего божества. В буддизме такие существа ответственны за охрану учения и борьбу с демонами, а главные из грозных защитников имеют титул видья-раджа (царь знания, в Японии их называют мёо, 明王). Сёмэн Конго — типичный мёо, не случайно его отождествляют с Ваджраякшей — хранителем Востока. В музейном собрании оказалась сокращенная иконография божества, обычно он стоит не на абстрактной скале, а попирает ногами черта.
Очевидно, образ Сёмэн Конго использовался какой-то из японских общин, проводящих бдения косин-мати раз в 60 суток в ночь Обезьяны. В прочее время створки киотца закрывали.
Почему мы так внимательны к этому персонажу? Дело в том, что именно в сопровождении Сёмэн Конго в Японии появляются первые известные изображения трех обезьян. Музейный аудиогид довольно изящно решает проблему их появления: видите ли, по даосским представлениям три нежелательных сущности-паразита, обитающих в человеческом теле, следят, что плохого увидел, услышал или сказал их носитель и докладывают об этом верховному даосскому божеству. А бдение в ночь Обезьяны мешает этив сущностям. Вот соответствующих обезьянок и рисуют. Мы не можем подтвердить подобной «специализации» «трех червей» (санси, 三尸). К примеру, один австрийский исследователь прослеживает эволюцию представлений о санси, но не приводит их прямой связи с тремя запретами.
Как бы то ни было, в музейном предмете, хоть и довольно позднем, тоже нашли свое отражение три обезьяны — на створке киота.
На второй створке симметрично обезьянам изображены два петуха, тоже постоянные спутники синелицего божества. Видимо, петухи, как всегда, символизируют рассвет и победу над тьмой ночи: что в евангельской сцене отречения Петра, что в повесте Гоголя «Вий». Часто куриной паре соответстуют еще и изображения луны и солнца, но в питерском варианте их не видно.
Мультиязычный новостной портал о Кавказе JAMnews публикует цикл писем от осужденного в Армении на пожизненное заключение Юрия Саркисяна.
Это ставшие давно привычными истории об ужасах в постсоветских застенках, однако, форма не самая обычная: в попытках докричаться до читателя автор ссылается на Библию или на синхронные Пятикнижию древнеегипетские документы, цитирует (однако умалчивая источник) «поучения отцов» (пиркей авот) иудаизма или вспоминает символику трех обезьян.
Главная мысль письма, опубликованного 31 января 2018 г.: человеку нужно слышать человека с другой стороны решетки. Понятно, что три обезьяны здесь воспринимаются эквивалентом «позиции страуса»: проще засунуть голову в песок, чем признать проблему. Люди на свободе не хотят видеть, слышать и говорить о страданиях осужденных, теряя тем самым человечность и превращаясь в обезьян.
Визуально главный образ письма воплощен в иллюстрации Анастасии Логвиненко.
Чем же нас привлек этот текст? Необычной аналогией, предложенной автором к символике трех обезьян, понимаемой в ключе безразличия.
В ветхозаветной книге Исход (Шемот) среди «десяти египетских казней», которым египтяне подверглись после отказа выпустить из рабства евреев, описана казнь предпоследняя — «тьма египетская».
Моисей простёр руку свою к небу, и была густая тьма по всей земле Египетской три дня; не видели друг друга, и никто не вставал с места своего три дня; у всех же сынов Израилевых был свет в жилищах их.
(Исх. 10:22-23), Синодальный перевод
Для автора письма важно здесь, что люди не видели людей. Именно с добровольной тьмой египетской, моральной слепотой сравнивает Юрий Саркисян позицию трех обезьян. Можно предположить, что автор ждет своего исхода, но где же тот Моисей с голосом Луи Армстронга: «Let my people go!..»
три обезьяны 
происхождение 
философия 
в культуре 
словарь 
библиотека 
коллекция 
ссылки 
3 обезьяны в культуре и искусстве
Облако тем
iskonno.ru
Телеграм
Дзен
X (Твиттер)
VK
Фэйсбук
Инстаграм
Пинтерест