Хайку Басё №84: У которых вершина еще впереди

富士の雪廬生が夢をつかせたり

фудзи-но юки росэй га юмэ о цукасэ тари

Вот Фудзи перед взором,
В лучах рассветных если —
Не те ль златые горы
Из позабытой песни?

Еще одно стихотворение Басё, которое невозможно понять без наличия особого персонажа в культурном поле читателя.

Так что сперва погрузимся в аллюзии и коннотации единственного слова из середины текста: [росэй] — это имя. Только не японское. Это передача китайских фамилии и имени Лу Шэн. Так звали героя популярной притчи (изначально даосской, а позже усвоенной буддистами). В измененном, но узнаваемом варианте притча дошла и до Японии и, в частности, попала на театральную сцену в виде пьесы «Кантан» (по японскому варианту названия места действия, китайского города Ханьдань).

Главный герой, тот самый Лу Шэн/Росэй во время путешествия остановился на постоялом дворе, где в ожидании еды прилег на особенную подушку. И тут начинается фантастическая история. В китайском варианте герой успешно сдает чиновничий экзамен и делает головокружительную карьеру, у японцев «лишние» стадии вырезали и правитель страны просто добровольно уступает трон Росэю. Главный герой живет яркой, насыщенной и по большей части роскошной жизнью на протяжении пятидесяти лет. Но вдруг просыпается на том же постоялом дворе, а его похлебка еще не готова.

Происходит переоценка ценностей. Осознав, что жизнь ничем не отличается от сна, товарищ Лу перековывается в истинного даоса/буддиста и отказывается от прошлых иллюзорных целей.

Но нам-то важна не мораль притчи, а ее небольшие подробности. В бытность свою богачом Росэй приказал на территории собственного дворца построить две горы: золотую на западе и серебряную на востоке.

«Сон Росэя». Цветная ксилография, Огата Гэкко, 1893 г. В отличие от театрального героя, Лю Шэн у Гэкко грезит не о горах, а о покорных красавицах.

И вот теперь мы знаем всё, чтобы начать чтение хайку.

Открывающее стихотворение слово [фудзи] сложно не узнать: да, это та самая гора. Суффикс [-но] делает из нее прилагательное: «фудзиный». И это прилагается к [юки], «снегу» (или, скорее, «снегам» во множественном числе. «Снега Фудзи» (то есть снежная вершина горы), как видно из последующих строк, использованы Басё в качестве синекдохи (части вместо целого) и обозначают всю гору Фудзи.

Во второй строке нас встречает Росэй и его [юмэ] — «сон».

А в завершающей строке глагол [цукасэ] = «строить», «возводить» дополнен суффиксом [-тари], ставящим его в «продолженное время»: «было построено когда-то и продолжает таким оставаться».

Что выходит вместе? «Снежная {гора} Фудзи {во время} сна Лу Шэна уже была построена».

Японские острова с белой горой Фудзи находятся на востоке от Китая. И на востоке же богач Шэн построил свой серебряный макет горы. Басё сопоставляет эти горы, по сути называя Фудзи горой из снов Росэя.

Интересно, что делает это Басё по сути единственным глаголом «построена». То, что это гора из серебра читатель должен догадаться, восполнив пробел между сном Росэя. В западной литературе прием с подобным пропуском называется эллипсис. Японцы знают его независимо и именуют [нукэ].

Что же, смыслы ясны, основной прием — аллюзия на классический сюжет. И перевод без опоры на этот сюжет невозможен.

Мы можем только механически заменить гору из китайско-японского культурного кода на что-то более близкое. Например, вместо серебряной горы́ у нас знают го́ры золотые: «...Когда-бъ имѣлъ златыя горы и рѣки, полныя вина...»

Конечно, легковесная застольная песня — не лучшая аналогия околорелигиозной нравоучительной притче, но что поделать, слепим из того, что было. Только снег придется заменить на что-то золотого цвета, например, рассветные лучи. Получится, конечно, не Басё. Ну и ладно.

Темы

#гора #зима #сон #Фудзи

См. также

• ← Предыдущее стихотворение №83
• Все переводы ранних хайку Басё